ДИСТАНЦИОНКА ТЯЖЕЛОЙ СТЕПЕНИ

ДИСТАНЦИОНКА ТЯЖЕЛОЙ СТЕПЕНИ

Дети хотят в школу, им надоело получать знания

Тюха самоизолировалась в угловой шкаф. Минут десять гуляла там молча.

Я тоже хочу в шкаф. В шкаф хотят все. Но шкафов на всех не хватит, ясно и без революции. Как и ноутбуков. Точнее, ноутбука. Он стоит на бутылках со льдом, потому что перегревается и вылетает.

Второй ноут издох с пеной у рта. Диагноз — «дистанционка тяжелой степени».

Отец повез его к подпольщикам в сервисный центр. Официально никто не работает, но условный сигнал — три зеленых свистка возле входа в офис.

Бунт на корабле. Дети хотят в школу, им надоело получать знания.

Саша страдает больше всех: ему семнадцать и у него любовь. Любить дистанционно он больше не может — связь плохая, его возлюбленная зависает и квакает.

На кухне — арт-кафе школы искусств: многолюдно, целый день живая музыка, музыканты записываются в очередь.

Пахнет корицей и сдобой.

Анна на подоконнике, у нее творческий кризис. Она — бездарность: зеленая драпировка похожа на болото, чашка кривая… и далее по тексту, что там обычно кричат великие, горестно воздевая руки к ускользающей музе.

— Рисуй что можешь, — утешают братья.

—Зачем тебе чашка на тряпке? Малевич, вон, не парился —главное, аккуратно чтоб вышло.

Бабушка мониторит ситуацию по стране, у нее во всех городах свои люди. За завтраком сообщает голосом Левитана последние новости, к вечеру они появятся в СМИ.

Вдова майора войск связи, она взяла на себя младшие классы, наладила связь с учителями и родителями одноклассников.

Ей на планшет дублируется все задание, с ней не побалуешь.

— Читай!

— «Воробьишко», М. Горький…

— Слушаю.

— «У воробьев совсем так же, как у людей: взрослые воробьи и воробьихи — пичужки скучные и обо всем говорят, как в книжках написано, а молодежь — живет своим умом. Жил-был желторотый воробей, звали его Пудик, а жил он над окошком бани, за верхним наличником, в теплом гнезде из пакли…» Стоп! Я не понял. Наличники —это маски?

— Господи, убей коронавируса! — молится Тюха в шкафу.

Карантинная работа

За прошедшие сутки на головы школьников обрушились месячные нормы знаний.

— Как решать?

— Я же тебе сказала, составляй систему уравнений!

— Мама, это Ваня!

— И что?

— Мама, он в пятом классе, какая система уравнений?

— Да? Гм… как тогда это решать, если нельзя систему?

— Хелп!

— Дети, идите к папе, у меня Стас с задачей!

— Папа записывает Стаса на видео для музыкалки, ему срочно надо было вчера отправить.

— Да? А я думаю, куда у меня Стас делся… пошел водички попить и пропал.

— Так поможешь?

— Смотря что.

— Вот… и вот тут еще…

— Дети, идите… к Гуглу!

— Мама, мы в деревне! Папа из последних гигабайтов, которые оставались в воздухе вокруг нашего дома, отправил видео. У меня сообщение не открывается, какой Гугл!

— Люди! Когда обедать будем?

— Мишка заткнись! Нечем заняться больше?

— Нечем.

— Мам, скажи ему!

— Миша, помоги Ваньке найти второй множитель, если первый неизвестен!

— Я не могу, я сочинение сочиняю!

— Вот и отлично! Кому еще не нравится политика нашего правительства? Всем нравится? Стас, иди сюда! Читай задачу еще раз, и да пребудет с нами сила! Иван! Что ты пишешь?

— 8 апреля, Карантинная работа…

Пятьдесят оттенков гречки

Бабушка на кухне ругается с ботом, она не может «перейти в личный кабинет» и требует живого оператора.

Мишка злорадствует за дверью — он отмщен, пускай боты растят искусственный интеллект, если могут.

На удивление на том конце провода появился некто Сережа и спросил, чем он может помочь? Бот не выдержал и позвонил 112, больше объяснений никаких.

Сережа обещал узнать, почему денег на «Мегафоне» до сих пор нет и когда все это кончится, в смысле карантин и #самоизоляция. Сережа обещал узнать и перезвонить.

Бабушка выключает телефон и садится ждать, попутно отлавливая мимолетных внуков. Иван задержан при попытке взломать холодильник.

— Там все то же самое, что было пять минут назад! — емко констатирует бабушка, при этом в голосе ни тени сострадания.

Мишу попросили вывести на принтер объявление «Ты не голоден. Тебе просто скучно. Закрой холодильник». Он сперва согласился, но потом догадался, что это он сам для себя пишет, и пошел на попятную:

— Я не таскаю куски!

— Правильно. Ты их прямо там откусываешь, — соглашается бабушка. — Потому что надо есть за столом и то, что все едят!

— Пятьдесят оттенков гречки? — Мишка от волнения переходит на фальцет. — Я не могу каждый день есть кашу!

— Гречка не только каша, но и полноценный гарнир, — парирует бабушка. — Вы просто зажрались! Почему ты должен есть котлеты без гречки? Гречку не ем, пшенку не люблю, горох не перевариваю… А мать идет у вас на поводу! Вон, пшенка осталась, доедай!

На лице Миши уже вся скорбь народная, но бабушка продолжает:

— Люди после шести уже не едят, а у нас в шесть — первый ужин, в восемь — второй ужин, в одиннадцать — третий ужин… Конечно, какая тут гречка?

Тут у бабушки вибрирует телефон.

— Это Сережа! Оператор! — с волнением в голосе сообщает она.

Но это не Сережа. Это бабушке подруга прислала репост из группы «Правильная теща».

Бабушка вытягивает руку вперед, как для выстрела, и, прищурясь, читает:

— «10 продуктов, которых боится коронавирус!»

— Только не гречка! — шепчет Миша.

— И не суп! — кивает Даша.

Я быстро замешиваю остатки пшенной каши с мукой, сахаром и разрыхлителем, выкладываю в мультиварку. Да будет «пшенник» по схеме манника и мир во всем мире!

Бабушка ждет звонка и верит людям.

Оператор Сережа, если ты существуешь, спасибо за человеческий подход к пожилым людям в это непростое для страны время!

 

Ирина Ким, https://vk.com/erinakim

Рисунки автора

Ирина Ким – автор книги “Семь дней радуги”

Комментариев нет

Оставить комментарий

16 + восемнадцать =